================

Впервые “кризис первой четверти” (названный так потому, что он предшествует “кризису середины жизни”) был описан в 2001 году в книге Эбби Вилнер и Александры Роббинс. С тех пор на эту тему вышло множество публикаций, но, к сожалению, лишь немногие из них переводились на русский язык.

• • Вы разочаровались в работе?
  • Ностальгируете по университетской и школьной жизни?
  • Не знаете, чего вы хотите?
  • Ощущаете бессмысленность устремлений своих сверстников?
  • Чувствуете, что то, что вы делаете бесполезно?
  • Разочаровались в своих способностях и умениях?
  • Ваши предыдущие успехи не кажутся вам ценными?
  • Потеряли контакты со школьными и институтскими друзьями?
  • Квартира, если вы вообще ее можете себе позволить, съедает большую часть дохода?
  • Устали от социальных взаимодействий?
  • Секса мало либо вообще нет?
  • Не хватает дружеских и романтических отношений?
  • Чувствуете одиночество и депрессию?
  • Решительно себе не нравитесь?
  • Видите, как стареют ваши родители, и вдруг понимаете, что и ваша молодость не бесконечна?
  • Вы недовольны своими достижениями, и ощущаете, что каким-то образом большинство ваших сверстников преуспели значительно больше, чем вы?

Симптомы этого кризиса могут быть весьма разнообразны, но в двух словах: вы движетесь к тридцати, вы несчастны и недовольны своей жизнью. Если это вам знакомо, то вы не одиноки. Огромное количество людей в нашем возрасте испытывает те же трудности.

Тому есть множество причин.

Наши проблемы сегодня – следствия решений, которые мы приняли вчера. Вот только фокус в том, что мы не особенно принимали эти решения. Мы плыли по течению. Ходили в школу, потому что других вариантов не предлагалось. Потом двинули в институт – не совсем наугад, но имея лишь смутное представление, о том, что нас там ждет и уж тем более о нашей будущей специальности. Выскочили оттуда с блестящим ламинированным дипломом и, если повезло, то с какими-то знаниями. Устроились на какую-нибудь, возможно первую попавшуюся, работу (ведь, сколько же можно протирать штаны!) Отработали там год-полтора… а потом огляделись и обнаружили, что течение занесло нас в затон. Нам не очень здесь нравится, но куда плыть мы не знаем, потому что никогда раньше нам не приходилось самим выбирать направление, мы вообще этого не умеем и желаем в душе, чтоб кто-то пришел и сказал нам, чего же теперь надо хотеть.

Наш кризис – результат того, что мы попытались использовать стратегии, востребованные (или, по крайней мере, не мешавшие) в теплицах школы и института, и обнаружили, что они лишь вредят нам в дикой природе взрослой жизни.

Школа научила нас не только реактивности, а еще и тому, что есть некая внешняя шкала, по которой нас оценивают, и она гораздо важнее, чем наша внутренняя. Поэтому, например, незаслуженная хорошая оценка нас устраивала гораздо больше, чем незаслуженная плохая. Хотя, опирайся мы на внутреннюю шкалу, все было бы наоборот – знать предмет, даже когда учитель тебя “валит”, все же лучше, чем ничего не знать, даже когда тебя “вытягивают”.

Кроме того,  с детских лет мы знаем, что сравнивать себя с другими – хорошо и правильно (посмотри, Маша все время помогает по дому, а Петя учится на одни пятерки). Причем делать это нужно определенным хитрым образом. Никого ведь не волнует, что она троечница, а он – бездельник. Нет. В школе будь как Петя, дома – как Маша, не наоборот. И вот школьные годы давно позади а мы все так же смотрим и на Машу и на Петю, слушаем про карьерные успехи Вовы и про удачный брак Наташи, завидуем творческой реализации Жени и привольной жизни Семена. И чувствуем себя отменными неудачниками на их совокупном фоне.

А ведь кроме наших приятелей и знакомых есть еще и модели, которые навязывает нам медиа: реклама, истории успеха, передачи о жизни знаменитостей и все эти фильмы, в которых после часа экранных тягот герой обретает признание, богатство и подругу жизни с которой удаляется на мотоцикле в закат пока по экрану бегут титры… Но, что интересно, люди, воплощающие на экране этот образ двадцатипятилетних и успешных пока им самим не перевалит за сорок, тоже не защищены от подобных проблем. Брэд Питт в одном из интервью признался: «Когда мне исполнилось 30, я сказал себе: все, больше оправданий нет. Я должен знать, чего я хочу». Если у него такие сложности, то чего же взять с меня.

Старшие нас не поймут. Они считают нас избалованным поколением. “Да если бы у меня в твоем возрасте… говорят они – у вас же столько возможностей…” Это, кстати, вполне может быть частью проблемы. У нас стоооолько возможностей, и любая из них потенциально достижима. Ведь кто угодно может стать кем угодно – великая американская мечта, благодаря Голливуду постепенно выросшая до великой всемирной мечтой. “Похудевшая корова никогда не станет ланью?” – отнюдь, ведь все возможно, нужно только сильно хотеть…

Мы ощущаем на себе давление “расписания успеха” – эдакой современной версии мифа о герое. В 7 лет мы идем в школу, в 18 – в институт, в 22 его заканчиваем, а в 30 у нас уже есть семья, карьера, ребенок; мы состоялись как специалисты, творчески реализованы и окружены друзьями; мы зарабатываем достаточно, у нас своя квартира,  и,  возможно, свой бизнес, машина и красивая спутница, с которой мы проводим отпуска в экзотических местах. И хотя нигде не сказано, как именно герой достиг всего этого за каких-то 7-8 лет, мы чувствуем, что подобных успехов ждут и от нас.  Но хуже того – мы и сами ждем этого от себя. Хотя и видим, что большинство людей, которые нас окружают, до сего высокого стандарта так и не дотянули. Но они – не мы! У нас же ведь весьма неплохие задатки в (подставь свое), а потому мы определенно заслуживаем лучшей участи, чем статистическое большинство. Как может быть иначе?

Но вот мы неуклонно подбираемся к тридцати и, оглядываясь, понимаем, что, что это не совсем то, о чем мы мечтали, когда нам было 20. Более того, значительных перемен в ближайшее время не предвидится

Мы вопрошаем себя: неужто это все? – но отвечать себе не спешим, потому что если ответ “да”, то это значит, что кто-то здесь неудачник.

Жонглирование одним мячом.

«Жизнь – это жонглирование пятью шарами. Они называются работа, семья, здоровье, друзья и духовность. Работа – резиновый шар, если уроните, то он отскочит обратно. Остальные шары – стеклянные. Если вы упустите их, то останутся выбоины и трещины, а если не повезет – одни лишь осколки. В любом случае, после падения они никогда не будут такими, как прежде. Вам нужно понять это, чтоб найти баланс в своей жизни”. Это сказал Брайан Дайсон, генеральный директор Coca-Cola, человек, давно уже переваливший и за четверть, и за половину. Для него это действительно так. А как же оно у нас?

Здоровье. На младших курсах мы еженощно ложились в два и просыпались в семь тридцать свежими как майские ландыши, и недоумевали,  какой дурак придумал, что нужно обязательно спать по восемь часов (теперь мы знаем – работающий дурак лет примерно тридцати), а после попойки любой тяжести мы полностью воскресали не позже полудня. Теперь же батарейки нужно подзаряжать чуть дольше, да и разовые недомогания тут и там напоминают нам, что здоровье – не безграничный ресурс. И это немного пугает.

Друзья. В институте все было просто – школьные друзья, новые институтские друзья, одногруппники, вечеринки и все расширяющаяся сеть знакомых и знакомых знакомых, которые даже не помещались в телефонную книжку. Если не хотелось проводить вечер в одиночестве, то были десятки кандидатур, чтоб его скрасить, дюжина мест и событий, на которые можно было пойти, или же можно было познакомиться с кем-то прямо там. Теперь институтские друзья разъехались, для прежних тусовок ты вроде как уже староват, да и все время съедает работа. Работаем мы с людьми, которых жизнь обкатала как гальку на пляже, у них потухшие глаза и мы не хотим иметь с ними ничего общего (во многом еще и потому, что сами боимся стать такими через несколько лет). После трудового дня нет никаких сил куда-то идти, ведь завтра снова рано вставать. И вот нам остаются лишь телефонные разговоры с такой же работающей подругой (“надо бы как-нибудь встретиться…”) да час вечернего вконтакта.

Семья. Раньше нам вполне хватало просто секса, а теперь мы начинаем все серьезнее задумываться о чем-то большем. Но все еще не понимаем, действительно ли хотим променять на это свою свободу. И главное, если да, то с кем? На горизонте нет никого подходящего, а если кто-то похожий вдруг появляется, то мы в растерянности: страшно сказать “нет”, ведь, возможно лучшего варианта уже не будет, но “да” сказать тоже страшно – ведь прекрасный принц\принцесса может ждать нас буквально за углом. Что же касается секса, то, положа руку на сердце, его могло бы быть и больше… Например, как курсе на третьем.

Духовность. После подростковых метаний про зачем мы здесь и смысл жизни, мы на время забыли об этом думать. Но теперь вдруг начинаем чувствовать экзистенциальную пустоту (куда я иду? кому это все надо?) и попытки залепить ее всякой эзотерической жвачкой ни к чему ни приводят. В эту яму уходит огромное количество наших сил, от глобальной бессмысленности опускаются руки, а о сакраментальное “и на что оно все надо?” разбивается множество наших начинаний. Мы пока не знаем точно кто мы, и не слишком понимаем, куда идем…

Нам надоело метаться, и мы уже хотим какой-то стабильности. Но мы не готовы довольствоваться абы чем. Если для наших родителей работа – это то, что приносит деньги, нам же нужно еще и чувствовать ценность того, чем мы занимаемся. Мы хотим, чтоб наша семья была не просто ячейкой общества, а пространством взаимной любви и поддержки, а ребенок – не данью традиции или уступкой биологическим часам, а следствием сознательного желания быть родителем.

Работа. Тут может быть по-разному. Возможно, на старших курсах мы устроились на какую-нибудь работку на полставки, у нас появились заслуживающие упоминания деньги, и мы никак не могли дождаться, когда же наконец можно будет разделаться учебой и полностью отдаться этой новой взрослой жизни. Первую настоящую работу мы выбирали не особо придирчиво. Ведь эти люди готовы нас взять прямо из универа безо всякого опыта, и готовы нам платить – чего же боле. Если зарплаты хватало на то, чтоб позволить себе снять собственный угол, то радости и гордости нашей не было предела…

Со временем оптимизм поугас. Мы стали чувствовать, что с нашими обязанностями может справиться любой, кто способен читать и писать, способности наши не востребованы, работа бессмысленна и мы не слишком то хотим ей заниматься. Но что нам остается?

Многие люди нашего возраста выполняют работу гораздо ниже своей квалификации, ведь чтоб заполучить работу получше, необходим опыт, а где его взять, если устроиться на такую работу без опыта невозможно? Единственный выход – начать снизу и “дослужиться” до повышения, но это не так уж просто. Вожделенные места уже заняты, и те, кто их занимает, пока никуда не собираются. С другой стороны, если сменить работу, то в другом месте опять придется начинать с нуля… Этот мячик пока не отскакивает, каждый раз приходится нагибаться, чтоб подобрать его с пола.

Хотя возможно вам повезло, и вы быстро построили карьеру, обзавелись квартирой, машиной и всякими сбережениями – лишь для того, чтоб выяснить, что преуспеяние не гарантирует счастья. Если вы бросили все ресурсы на построение карьеры, то возможно в вашей жизни не осталось места для любви, дружбы и развлечений. И хоть с работой все отлично, ощущение такое, будто стоишь в круге прожектора и мнешь в руках этот несчастный резиновый мяч, недоумевая, как же жонглировать им одним. И закономерно чувствуешь себя идиотом.

Да, работа важна, и она вполне может быть центром, вокруг которого вращается вся остальная жизнь… если эта самая жизнь у вас есть. А с этим у нас, обычно не очень. Семь лет – слишком маленький срок, чтоб достичь заметного успеха на всех жизненных фронтах. А для того, чтоб чувствовать себя неудачником, достаточно провалиться хоть на одном из них. Не важно на каком.

Если среди ваших знакомых сверстников кто-то добился всего, о чем вы только мечтаете – попробуйте вытянуть его на откровенный разговор. Можете узнать много интересного. Например, вы чувствуете себя неудачником, от того, что вынуждены жить с родителями, раз доход от любимого дела не позволяет вам снять отдельный угол? Но возможно ваш сосед по парте, приезжающий на встречи выпускников в новеньком BMW мучается от того, что не видит смысла в своей престижной высокооплачиваемой работе. Или вы посвятили последних несколько лет мужу и ребенку, а теперь вас гнетет, что буквально все женщины вокруг построили себе приличные карьеры. Но, может статься, ваши успешные подруги страдают от того, что биологические часы тикают, а на горизонте все еще никого. И весьма вероятно, что они, в свою очередь, завидуют вам…

В общем, если жизнь – это жонглирование, то большинство из нас с ним явно не справляется.

Шаг вперед

Кризис – это не палка, которую вставляет нам в колесо жизнь. Это скорее вопрос, который она нам задает. Приближаясь к 30, мы хорошо (даже слишком хорошо – нам не устают об этом напоминать), знаем, кем мы не являемся. Пора, наконец, разобраться, кто же мы есть и какими хотим стать. И смириться с тем, что кое-кем уже не станем.

Тот образ, который мы себе выфантазировали, похож на школьную программу по литературе – освоить ее целиком невозможно физически. Хотите не хотите (я уверен, что не хотите), но от чего-то придется отказаться.

Мы ведь постоянно это делаем. Например, каждый час, посвященный работе – это час, отнятый у отдыха, личной жизни или творческого проекта. Хотя мы удивительным образом можем не осознавать, что высокий приоритет одной цели означает понижение приоритета всех других. Каждый раз, совершая выбор в пользу чего-то, от чего-то другого мы автоматически отказываемся. Пора начать делать это более осознанно.

Самое время определить, где среди всего того, что хотят от нас то, чего хотим мы. Каким целям мы решим дать энергию, и что вследствие этого уйдет на второй план.  Туда ему и дорога. “Никогда не удастся получать все, чего хочешь – пели Роллинг Стоунз – Но если постараешься, у тебя будет то, что тебе действительно нужно”. С этим придется смириться.

И тот баланс, о котором говорил Дайсон – попытайтесь его найти. Достигнув умеренного успеха в каждой из этих пяти сфер, вы будете гораздо более счастливы, чем если целиком посвятите себя паре из них и вконец запустите все остальные.

Звучит это все не так уж просто, а на деле все еще сложней. Ведь теперь впервые смерть и старость перестали быть для нас чем-то абстрактным, мы столкнулись с тем, что жизнь не бесконечна, а следовательно, и число попыток ограничено. И теперь мы очень боимся ошибиться и выбрать не тот путь, а потому, на всякий случай, пытаемся не выбирать ничего. Пока не будем уверены.

Но возможно мы так никогда и не будем точно стопроцентно несомненно и абсолютно уверенны, какая из дорог правильная. Так что ж теперь, так и состариться на перепутье? Тем более что по-настоящему необратимых решений в нашей жизни не так уж много. Примите сомнения, примите тревогу. Все равно вам никуда от них не деться.

Этот кризис – своеобразное прощание с юностью, когда вся жизнь впереди и все дороги открыты. Выбирая одну из них, даже самую лучшую, мы автоматически отказываемся от всех прочих, расстаемся с этим состоянием опьянения возможностями, за которое мы так и любим молодые годы. Но нам все равно придется это сделать, иначе наш кризис первой четверти рискует плавно перетечь в кризис среднего возраста.

И хоть мы не можем предсказать, как все сложится, зато у нас есть беспрецедентные возможности на это влиять. Стоит только понять, что происходящее сейчас – это не ожидание: хорошей работы, подходящего партнера, удачи, неизбежного успеха или же пока вы наконец разберетесь в себе… Это не подготовка к настоящей жизни. Это уже жизнь.  Да, возможно, она не похожа на то, о чем вы мечтали. Но это не так уж плохо. Даже если вы уже понимаете, что к тридцати вам не стать заправским жонглером (вообще-то мало кому такое удалось). Примите и это.

Ведь тридцать – это далеко не конец жизни. Вы лишь едва перевалили за четверть.

=====
Эта статья была написана для журнала «Наша Психология»
(s): www.psyh.ru/kak-dela-u-25-letnih